27 января – День снятия блокады Ленинграда
СУДЬБА УДИВИТЕЛЬНОЙ ЖЕНЩИНЫ ПРАСКОВЬИ
Тех, кто на своих хрупких плечах вынес ужасы войны и тягости работы в тылу, пережил девчонкой голодное детство, но не сломался, можно назвать великими женщинами. Ведь недаром говорят, что все человечество выращено женщиной. Одной из них является Прасковья Афанасьевна Вершинина.
ЗА НЕЕ РАССКАЖУТ ДОКУМЕНТЫ
Мы сидели в небольшой, по-домашнему уютной комнате.
Я удобно расположилась на табурете, Прасковья Афанасьевна – напротив меня, в мягком кресле. Ее дочь, Зоя, служила маминым незаменимым рассказчиком. Сама Прасковья Афанасьевна мало что помнит. Поэтому Зоя достала все мамины документы, а сама хозяйка только уточняла отдельные записи.
Судьба этой удивительной и интересной женщины, которая до апреля 1942 года жила в блокадном Ленинграде, непростая, но очень интересная и красивая.
Среди ее документов, помимо удостоверений и наград, как, например, «Жителя блокадного Ленинграда», есть еще удостоверение народного заседателя Печорского городского суда, коим она являлась на протяжении многих лет. Не просто «являлась». Она была грамотным и дипломированным народным заседателем, так как успешно прошла курс обучения на факультете народных заседателей Всероссийского народного университета, факультета правоведения. И самое интересное в этой истории то, что в здании, где сегодня живет Прасковья Афанасьевна, ранее был Печорский городской суд. Потом суд переехал на улицу Спортивную, а здание на улице Московской было перепланировано под жилой дом, в котором квартиры с большими окнами и высокими потолками. На втором этаже, в квартире № 4, и живет семья Вершининых.
Сама Прасковья Афанасьевна многое уже забыла, что-то не помнит, но она сохранила все удостоверения, дипломы, справки, трудовые книжки, членские билеты, корочки, и теперь ее биографию рассказывают эти документы.
У меня в руках справка без печати и штампа. И даже без подписи этого самого управляющего хозяйством. Сегодня такую справку признали бы филькиной грамотой, и пришлось бы искать лет этак 5-6 и приносить еще штук десять бумажек, чтобы подтвердить подлинность этого документа. А это и вправду документ. Отголосок 1949 года: «Справка дана Семеновой Праск. Афан. в том, что она с 1938 года проживала по ул. Мира, дом 24, кв. 4, совместно с матерью Васильевой Дар. Дим. Которая умерла 24/XII-41 года, а Семенова П.А. выбыла в 42 году, по факту неизвестно куда. В 1942 году этот дом 24 попал на слом. Справка дана для предст. В РФО 28/VII-49/ Управляющ. х-вом Дадонова». Кстати, та, ленинградская квартира, тоже № 4, и тоже была на втором этаже двухэтажного дома. Но в этих скупых, написанных чернилами нескольких строчках вместились почти все детские годы самой Прасковьи Афанасьевны.
Из записи в паспорте достоверно известно, что родилась она 1 ноября 1928 года в деревне Шарапова Горка, Любытинского района, Новгородской области. Дальше 10 лет своего детства Прасковья Афанасьевна не помнит. Я могу только предположить, что к 1938 году, а именно с этого времени семья уже жила в Ленинграде, она успела окончить 3 класса начальной школы. До начала войны еще три года она училась в одной из школ Ленинграда. И училась очень хорошо. Это я сужу по тому, каким красивым, каллиграфическим почерком, очень грамотно, с вензельными прописными буквами, делала она дарственные надписи на фотографиях своим друзьям. Одна такая фотография, датированная 1950 годом, чудом сохранилась в семейном архиве Вершининых.
В БЛОКАДУ ОСТАЛАСЬ ОДНА
Прасковья Афанасьевна – поистине удивительная женщина. Когда я спросила, помнит ли свое блокадное детство, она ответила: «Я уже ничего не помню. Все как-то забылось». Но многое помнит ее дочь, которой она ранее рассказывала про ленинградскую блокадную зиму 1941-1942 года.В одной из справок точно указана дата смерти ее мамы, Васильевой Дарьи Дмитриевны: 24 декабря 1941 года. Маленькая девочка осталась одна. Но это были другие годы, и другое время. Паню, как ее ласково называла мама, соседи забрали к себе. Но и они продержались недолго: не пережив холода и голода, умерли той же зимой. Паня осталась одна во всем большущем двухэтажном доме и на всем белом свете…
Кто знает, как сложилась бы ее судьба, если бы не военврач. Именно в доме № 24, по улице Мира, он разместил госпитальные палаты, так как из всех жильцов там проживала только одна маленькая девочка Паня. Из всего кошмара своего детского сиротства Прасковья Афанасьевна помнит только лежачих раненых бойцов Красной Армии, которых она поила водой. Потом этот же военврач сказал Пане, что ты одна здесь пропадешь. Именно он похлопотал перед своим начальством, и Паню забрали в детский приемник-распределитель. Вскоре ее перевели в детский дом. В апреле 1942 года по Ладоге, по Дороге Жизни, в кузовах грузовых автомобилей воспитанников детского дома вывезли до какой-то железнодорожной станции и поездом отправили в эвакуацию, в Краснодарский край.
ТРУЖЕНИКУ ТЫЛА – 16 ЛЕТ
Так они и жили больше года большой и дружной детдомовской семьей. Потом Паня вместе с подружкой уехала в город Майкоп. Девчонки поступили на шестимесячные курсы фабрично-заводского обучения (ФЗО), где получили профессию каменщика, о чем им были выданы соответствующие аттестаты. Эта пожелтевшая от времени корочка до сих пор бережно хранится среди других документов Прасковьи Афанасьевны. Я прочитала его с нескрываемым интересом.
На одной из страниц информация следующего содержания: «Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР от 2 октября 1940 года: «О Государственных трудовых резервах СССР».
…10. Установить, что все окончившие ремесленные училища, железнодорожные училища и школы фабрично-заводского обучения считаются мобилизованными и обязаны отработать четыре года подряд на государственных предприятиях, по указанию Главного управления трудовых резервов при Совете народных комиссаров СССР, с обеспечением им зарплаты по месту работы на общих основаниях».
В трудовой книжке Прасковьи Афанасьевны самая первая запись сделана 9 октября 1944 года: «Принята на должность каменщика, согласно наряду гострудрезервов из школы ФЗО». И никто не спрашивал, есть ли ей уже 18 лет или будет только через два года? И, поверьте, это не подмести пол в классе после уроков. Это работа в «Стройуправлении № 5» с полным рабочим днем. Потому что где-то там, на далеком Западе, все еще гремела война.
Этих записей в трудовой книжке было не так уж и много, большую часть страниц занимают поощрения, премии и благодарности. Среди них – присвоение звания «Ударник коммунистического труда». В 1981 году Прасковье Афанасьевне была вручена медаль «Ветеран труда». В положении о медали сказано: «Медаль «Ветеран труда» носится на левой стороне груди и располагается после медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» И этому, по возрасту еще детскому, «труженику тыла» было всего 16 лет. Но для войны это было уже много.
Из дальнейшей биографии известно, что в 1946 году Прасковья Афанасьевна вернулась в Ленинград. Работала на фанерном заводе, в орсе Подборовского леспромхоза, в Волховстроевском отделении, Кировской железной дороги.
В 1957 году в трудовой книжке Прасковьи Афанасьевны сделана еще одна запись: «Печорская макаронная фабрика. Принята на строительство каменщиком». С этой записи отсчитывается печорский период в жизни Вершининых. Больше записей Принята…» в трудовой книжке Прасковьи Афанасьевны нет. Есть только записи: «Переведена…», «Присвоен разряд…»
Отдельное место занимает удостоверение о награждении Прасковьи Афанасьевны нагрудным знаком «Почетный донор СССР». Рядом – благодарность от Министра здравоохранения Коми АССР, Президиума республиканского комитета общества Красного Креста Коми АССР и Республиканской станции переливания крови. Всю свою трудоспособную и полноценную жизнь она была донором. Постоянно сдавала кровь, спасая тех, кому нужно было переливание крови. Она даже не знает, скольким людям она помогла выжить. Она считала и считает это самым обыденным делом.
ПОЖИЛИ И СЧАСТЛИВО
Именно в Печоре ее жизнь была самой счастливой. Здесь она вышла замуж. Отметку об этом можно почитать на обратной стороне обложки той же трудовой книжки: «Фамилия Семенова изменена на фамилию Вершинина на основании свидетельстве о браке (серия, номер), выданного Печорским городским загсом 8 августа 1978 года. Отв. по кадрам (подпись)».
В семье родились двое детишек, сын Виталий и дочь Зоя. Родители работали, дети ходили сначала в детский сад, потом в школу. Семья жила так же, как и другие печорские семьи, может, не в роскоши, но все у них было. Была своя квартира, правда, в бараке, зато рядом с макаронной фабрикой, где работала Прасковья Афанасьевна. А в 1986 году они получили там же, на макаронке, двухкомнатную благоустроенную квартиру.
Здесь же, в отделе кадров Печорской макаронной фабрики, в ее трудовой книжке сделана и последняя запись: «Уволена в связи с выходом на пенсию по возрасту». Было ей тогда всего-то 60 лет, как считают сегодня, серебряный возраст. Ей была назначена пенсия «пожизненно», и сумма выплаты составляла 120 советских рублей. Это была чуть ли не максимальная пенсия, которую тогда платило государство.
Но сказать «на пенсии» – было бы неправильно. Потому что на пенсию она вышла еще в марте 1979 года, но после этого трудилась еще 10 лет.
Прошли годы, дети выросли. Сын отслужил срочную службу в рядах Советской Армии. Служил во Владивостоке в пограничных войсках. Потом вернулся в родную Печору, женился. Вместе с женой Вершинины воспитали четверых детей.
Дочь Зоя, она всегда была как-то ближе к маме. Когда умер отец, Зое было всего 5 лет. Мама осталась одна, и она не старалась как-то устроить свою личную жизнь, не до того было: надо было поднимать детей. Работала, работала и работала, чтобы ребятишки ни в чем не нуждались, чтобы все у них было, как и у других детей.
А Зоя всегда была маминой помощницей. Свою дочь она уже давно воспитала, вышла на пенсию, и теперь живут они с мамой вдвоем. Квартиру поменяли: переехали с макаронной фабрики на улицу Московскую. Всегда ждут в гости детей, внуков и правнуков. А их у бабушки Пани немало: шестеро внуков и трое правнуков.
Гостей, даже незваных, они никогда не выставят за порог. Усадят поудобней в небольшой, по-домашнему уютной комнатке и постараются ответить на все вопросы, с которыми к ним пожаловали, за что я им искренне благодарна.
Жанна Моргун
Копии фотографий и документов П.А. Вершининой хранятся в электронном архиве Печорского историко-краеведческого музея.
